Проблема первоначала и ее разрешение в ионийской философии: «Вода» Фалеса; «Воздух» Анаксимандра; «Апейрон» Анаксимена. Философское учение анаксимандра
Спецификой древнегреческой философии в её начальный период является стремление понять сущность природы, мира в целом, космоса. Не случайно первых греческих философов называли «физиками». Главным вопросом в древнегреческой философии был вопрос о первоначале мира. В этом смысле философия перекликается с мифологией, наследует ее мировоззренческую проблематику. Но если мифология стремиться решить этот вопрос по принципу - кто родил сущее, то философы ищут субстанционное начало - из чего все произошло. Родоначальник греческой философии Фалес, рассматривал все существующее многообразие вещей и явлений природы как проявление единого, вечного начала -воды. Он утверждал, что все вещи возникают из воды и разрушаясь, вновь превращаются в воду. Испарения воды питают небесные огни - Солнце и другие светила, затем во время дождя вода опять возвращается и переходит в землю в виде речных отложений, в дальнейшем из земли снова появляется вода как подземные ключи, туманы, росы и т.д. Излагая учение Фалеса о воде как начале, великий греческий философ Аристотель употреблял два выражения: вода как элемент материи, стихия природы и вода как первооснова, общее, субстрат всех вещей, как крайняя точка, к которой мы приходим, отвлекаясь от конкретных состояний материи, первоначально, видоизменения которого и дают различные состояния.
По символической картине Фалеса, сама Земля держится на воде и окружена со всех сторон океаном; она пребывает на воде, как диск или доска, плавающая на поверхности водоёма.
В то же время вещественное первоначало «воды» и вся происшедшая из него природа не мертвы, не лишены одушевлённости. Во Вселенной всё полно богов, всё одушевлено, всё имеет душу. Пример и доказательство всеобщей одушевлённости Фалес видел в свойствах магнита и янтаря; так как магнит и янтарь способны приводить тела в движение, то, следовательно, имеют душу (то есть причастны первоначалу, приводящему в движение мир, «одушевляющему» его).
Анаксимандр - ученик и последователь Фалеса. Признал единым и постоянным источником рождения всех вещей уже не «воду», и вообще не какое-либо отдельное вещество, а первовещество, из которого обособляются противоположности тёплого и холодного, дающие начало всем веществам. Это первоначало, отличное от остальных веществ апейрон - (и в этом смысле неопределённое), не имеет границ и потому есть «беспредельное». По обособлении из него тёплого и холодного возникает огненная оболочка, облекающая воздух над землёй. Притекающий воздух прорывает огненную оболочку и образует три кольца, внутри которых заключается некоторое количество прорвавшегося наружу огня. Так происходят три круга: круг звезд, Солнца и Луны.
Земля, по форме подобная срезу колонны, занимает середину мира и неподвижна; животные и люди образовались из отложений высохшего морского дна и изменили формы при переходе на сушу. Всё обособившееся от беспредельного должно за свою «вину» вернуться в него. Поэтому мир не вечен, но по разрушении его из беспредельного выделяется новый мир, и этой смене миров нет конца.
Анаксимен - ученик и последователь Анаксимандра. Достигший зрелости ко времени завоевания Милета персами, развил новые представления о мире. Приняв в качестве первовещества «воздух», Анаксимен ввёл новую и важную идею о процессе разрежения и сгущения, посредством которого из воздуха образуются все вещества: вода, земля, камни, огонь. «Воздух» для Анаксимена -- дыхание, обнимающее весь мир, подобно тому как наша душа, будучи дыханием, держит нас. По своей природе пневма -- род пара или тёмного облака и сродни пустоте. Земля -- плоский диск, поддерживаемый воздухом, так же как парящие в нём плоские, состоящие из огня, диски светил. Анаксимен исправил учение Фалеса и Анаксимандра о порядке расположения в мировом пространстве Луны, Солнца и звезд.
Современники и последующие греческие философы придавали Анаксимену значение большее, чем другим философам милетской школы. Пифагорейцы усвоили его учение о том, что мир вдыхает в себя воздух (или пустоту), а также элементы его учения о небесных светилах.
АПЕЙРОН (греч. ἄπειρον, от ἀ –отрицательная частица и πέρας – конец, предел) – термин древнегреческой философии, означающий «бесконечное»; в пифагорейско-платоновском словоупотреблении означает также «неопределенное, неоформленное» (отсутствие внутренних границ).
Как космогонический принцип бесконечное занимает существенное место в древнейших мифологических картинах мира. Уже в «Огдоаде» (Восьмерице) – древнеегипетской Гермопольской теогонии (2-е тысячелетие до н.э.) – в качестве одной из четырех космогонических прапотенций выступает олицетворение бесконечного (Хух и Хаухет). Древнеиндийская ведическая традиция учит об Адити (персонифицированная бесконечность) как о матери богов Адитьев – охранителей космического закона «рта». В древнегреческой орфической (см. Орфизм ) теогонии мировое яйцо зарождается в «бесконечном хаосе» (пространстве). Проблема апейрона, в частности бесконечности Вселенной и праматерии, обсуждалась в научно-философской традиции, начиная с Милетской школы , и по свидетельству Аристотеля («О небе» I 5, 271b2–8), оказалась едва ли не основным источником всех противоречий между теориями Вселенной, выдвигавшимися его предшественниками. Предметом последовательного осмысления апейрон впервые стал в элейской школе, прежде всего в апориях Зенона Элейского , причем негативное отношение к апейрону у Парменида и Зенона (регресс в бесконечность, как впоследствии и у Аристотеля, здесь принимается за доказательство абсурдности и, следовательно, нереальности соответствующего объекта) сменяется признанием апейрона атрибутом «бытия» у Мелисса.
Аристотель дал в «Физике» (III, 4–8) классический анализ понятия «апейрон» как возможного лишь акцидентально и потенциально, но не субстанциально и актуально. Разбирая воззрения своих философских предшественников. Аристотель замечает, что «все они полагают апейрон неким онтологическим принципом» («Физика» 203а3, b4), но при этом одни (большинство досократических натурфилософов) рассматривают его лишь как «атрибут другой субстанции», тогда как Платон и пифагорейцы гипостазируют апейрон и рассматривают его само по себе. Это наблюдение Аристотеля подтверждается текстами милетских философов (Анаксимандр, Анаксимен), Диогена Аполлонийского и Анаксагора. Апейрон выступает как атрибут (на грамматическом уровне – прилагательное) космогонической праматерии, объемлющей извне оформленный космос и поглощающей его после гибели: отсюда утверждение Аристотеля, согласно которому большинство натурфилософов, включая Анаксимандра, принимали апейрон за первоначало (архе ).
Существенно иным было понимание апейрона в пифагорейско-платоновской традиции: здесь апейрон (беспредельное) рассматривается только как член оппозиции предел – беспредельное, но и в то же время гипостазируется и потому грамматически выражается субстантивированным прилагательным среднего рода (τὀ ἄπειρον, ср. нем. Das Unendliche). В пифагорейской таблице основных онтологических противоположностей у Аристотеля («Метафизика» I 5, 986а23 сл.) оппозиция предел – беспредельное (апейрон) занимает первое место, причем апейрон оказывается в одном понятийном ряду с четным, множеством, левым, женским, движущимся, кривым, тьмой, злом и неправильным прямоугольником – см. «пределополагающие» (активные) и «беспредельные» (пассивные) элементы в подлинных фрагментах Филолая . Платон включил эту оппозицию в систему четырех онтологических принципов «Филеба» (23с) наряду с «причиной» и результатом их «смешения»; позднее, в «неписаном учении», она развилась в оппозицию одно – неопределенная двоица. Пифагорейско-платоновская оппозиция предел – апейрон (параллельная оппозиция эйдос – пространство «Тимея») – прямая предшественница формы и материи Аристотеля; показательно, что Аристотель сам осознавал понятийную близость платоновского апейрона – бесконечности, неопределенности и текучести – тому онтологическому принципу, которому он впервые дал имя «материала, материи» («Физика» 207b35). Плотин («Эннеады» II 4, 15) принимает отождествление апейрона и «материи», но последовательный монизм заставляет его подчинить апейрон Единому в качестве момента его эманации .
Литература:
1. Лебедев А.В. ТО ΑΠΕΙΡΟΝ: не Анаксимандр, а Платон и Аристотель. – «Вестник древней истории», 1978, 1, с. 39–54; 2, с. 43–58;
2. Edel A. Aristotle"s theory of the infinite. N. Y., 1934;
3. Mondolfo R. L"infinito nel pensiero dell" antichità classica. Firenze, 1956;
4. Sinnige Th.G. Matter and infinity in the presocratic schools and Plato. Assen, 1968;
5. Sweeney L. Infinity in the Presocratics, The Hague, 1972.
Согласно порядку, принятому в истории философской мысли, об Анаксимандре говорят вслед за Фалесом и уж потом повествуют об Анаксимене. Но если иметь в виду логику идей, то скорее приходится «расположить» Анаксимена на одной «ступеньке» с Фалесом (ибо «воздух» в теоретико-логическом смысле -- всего лишь двойник «воды»), тогда как мысль Анаксимандра поднимется на ступеньку выше, к более абстрактному облику первоначала. Принципом всех принципов, началом всех начал этот Философ объявляет «апейрон», что по-гречески значит «беспредельное».
До рассмотрения этой важнейшей и очень перспективной V идеи греческой философии стоит несколько слов сказать о самом Анаксимандре. С его жизнью, как и с жизнью Фалеса, связывают по крайней мере одну более или менее точную дату -- второй год 58-й Олимпиады, то есть 547--546 год до н. э. Считают (свидетельство Диогена Лаэртия), что в то время Анаксимандру было 64 года и что он вскоре скончался . А выделяют эту дату потому, что, согласно исторической легенде, то был год, когда появилось написанное Анаксимандром философское прозаическое сочинение. Как именно излагал свои идеи Фалес, неизвестно. Трудно сказать, записывал ли он вообще свои мысли, выражал ли он их языком поэтическим или прозаическим. Анаксимандру же как раз приписывают эту честь и отвагу: он, как утверждают некоторые доксографы [ 6; c.117], «первым из известных нам эллинов осмелился написать и обнародовать речь о природе». Вероятно, то было выдающееся для Древней Греции интеллектуальное событие. Излагать мысли о природе в письменной, к тому же прозаической, форме было делом необычным.
Как это ни удивительно для современного человека, первые письменные произведения, созданные греками, были поэтическими. И лишь впоследствии, сначала греческие историки, а потом и представители других занятий, начали писать прозаические сочинения. Что касается философии, то и здесь, вероятно, все началось с философских поэм,-- они писались и до и после Анаксимандра. Так, от элейца Парменида сохранилась (в фрагментах) поэма «О природе». Анаксимандр же заложил новую традицию-- философских прозаических сочинений. Но хотя в его сочинении о природе предпочтение впервые было оказано прозаическому языку, оно, как свидетельствуют древние, было написано вычурной, высокопарной и торжественной прозой, близкой скорее к эпической поэзии. Это говорит о том, что жанр научно-философского, более или менее строгого, обстоятельного сочинения, рождался в трудных поисках.
Образ философа Анаксимандра, который вырисовывается из исторических свидетельств, в общем и целом укладывается в описанный ранее тип античного мудреца. Ему, как и Фалееу, приписывают целый ряд важных практических достижений. Например, сохранилось свидетельство, согласно которому Анаксимандр руководил колониальной экспедицией (апойкией) --выселением граждан из Милета в одну из колоний на Черном море; называлась она Аполлонией [ 3; c.116]. Кстати, выселение в колонию было сугубо практическим, правда в ту эпоху уже привычным, делом; нужно было отобрать людей для выселения, снарядить их всем необходимым и сделать это толково, быстро, оперативно. Вероятно, милетянам Анаксимандр казался человеком, подходящим для такого дела.
Анаксимандру, как и Фалееу, приписывают целый ряд инженерно-практических изобретений. Например, считают, что он построил универсальные солнечные часы, называемые «гномон». По ним греки определяли равноденствие, солнцестояние, времена года, время суток.
Анаксимандр, как полагают доксографы, прославился также некоторыми географическими сочинениями. Свидетельство Агафемера: «Анаксимандр Милетский, ученик Фалеса, первым дерзнул начертить ойкумену на карте; после него Гекатей Милетский, человек, много путешествовавший, внес в нее уточнения, так что она сделалась предметом восхищения» . Аналогично свидетельство Страбона (там же). Анаксимандру приписывают и такое очень интересное по тем временам новшество: считается, что он одним из первых, если не первый, на медной доске попытался изобразить Землю. Как именно он нарисовал нашу планету -- неизвестно, но важен факт: возникла мысль на рисунке-схеме «представить» то, что увидеть непосредственно нельзя -- Землю как целое. То были образ и схема, очень близкие общемировоззренческому «охвату» мира философской мыслью.
Анаксимандр, как и Фалес, подвизался в астрономии: высказывал догадки о форме Земли и других светил. Для астрономических взглядов Анаксимандра как античного философа и ученого характерно, что он отваживается назвать целый ряд цифр, относящихся к светилам, сравнительным величинам Земли, звезд, других планет. По свидетельству Симпликия, излагавшего мнения философов, Анаксимандр утверждал, например, что «Солнце равно Земле, а круг, из которого оно имеет отдушину и которым несомо по кругу, в двадцать семь раз больше Земли» . Проверить или обстоятельно доказать утверждение Анаксимандра в те времена было совершенно невозможно. Почему он называл именно цифру «27», неизвестно, хотя, вероятно, какие-то наблюдения за светилами или математические расчеты в подтверждение своего мнения Анаксимандр приводил. Цифры, как мы знаем сегодня, названы им абсолютно неточные-- даже порядок цифр не соответствует действительности. Но тем не менее историки науки и философии связывают именно с этой попыткой Анаксимандра первые шаги количественной астрономии. Ибо ценна сама попытка -- установить количественные соотношения для пока недоступного человеку космоса. Лунное кольцо Анаксимандр тоже отважился количественно соотнести с кольцом Земли: Луна -- «это круг, в девятнадцать раз больший Земли...» . С точки зрения сегодняшней астрономии это опять-таки не более чем фантазия. Относительно самой Земли Анаксимандр строит подобные же догадки. Согласно некоторым свидетельствам (Псевдо-Плутарх), Анаксимандр уподоблял форму Земли барабану каменной колонны.
В математике Анаксимандру приписывается создание общего очерка геометрии, то есть подытоживание геометрических знаний древних. Впрочем, содержание геометрических идей Анаксимандра осталось неизвестным.
Если последующие века скорее развенчали, чем подтвердили славу Анаксимандра как астронома, то сделанный им шаг на пути преобразования идеи первоначала до наших дней сохранил значение величайшего и перспективного интеллектуального изобретения. Вот свидетельство Симпликия: «Из полагающих одно движущееся и бесконечное [начало] Анаксимандр, сын Праксиада, милетец, преемник и ученик Фалеса, началом и элементом сущих [вещей] полагал бесконечное (апейрон), первым введя это имя начала. Этим [началом] он считает не воду и не какой-нибудь другой из так называемых элементов, но некую иную бесконечную природу, из которой рождаются небосводы [миры] и находящиеся в них космосы» .
Утверждение о первоначале как качественно неопределенном, видимо, казалось тогда необычным. Не случайно даже довольно поздний доксограф, которого именуют Псевдо-Аристотелем, замечает об Анаксимандре: «Но он ошибается, не говоря, что есть бесконечное: воздух ли оно, или вода, или земля, или какие другие тела» . Ведь в непосредственном историческом окружении Анаксимандра философы обязательно выбирали какое-то определенное материальное первоначало: Фалес -- воду, Анаксимен -- воздух. А между этими двумя философами, придающими качественно определенный характер первоначалу, вклинивается Анаксимандр, который следует уже иной логике и утверждает, что первоначало бескачественно: им принципиально не может быть ни вода, ни воздух, ни какая-либо другая определенная стихия. Вот как передает мысль Анаксимандра Аристотель: «Есть ведь некоторые, кто именно этим [параэлементным телом] полагают бесконечное (апейрон), а не воздухом или вбдой, чтобы один из элементов, будучи бесконечным ^неограниченным], не уничтожил остальные...» .
Потому-то в литературе о древней философии возникли горячие споры: казалось либо делом невероятным, либо следствием ошибки, что философ, последователь Фалеса и предшественник Анаксимена, лишал апейрон качественных характеристик. Высказывалось и такое соображение: апейрон -- столь отвлеченное понятие, что оно вряд ли могло возникнуть так рано. Скорее, оно появилось позднее, а Платон и Аристотель рассуждали о «беспредельном» уже на основании более поздних споров или свидетельств.
В самом деле, очень трудно представить себе, что древний философ, предшественник или современник Анаксимена, мыслью опередил не только его, а в какой-то мере даже Гераклита, у которого первоначалом тоже становится определенная материальная стихия -- огонь. И все-таки представляется вероятным, что при весьма концентрированных умственных усилиях, направленных на последовательное продумывание идеи первоначала, можно было прийти к понятию «апейрон», что гениальный ум мог родить такое понятие до того, как последователями Фалеса были «проиграны» в чем-то оригинальные, но по сути своей фалесовские варианты. Есть также некоторые соображения, позволяющие понять, почему Анаксимен делает как бы шаг назад после Анаксимандра, выбирая воздух вместо апейрона. Ибо Фалесова логика еще не пришла к завершению, не изжила себя. А логика, полагаемая понятием «апейрон», была логикой талантливо предвосхищенного Анаксимандром будущего философии. Впрочем, будущего уже недалекого.
Но что же такое апейрон, это приписываемое Анаксимандру понятие, введенное им, как считается, в первом прозаическом сочинении о природе? Апейрон в понимании Анаксимандра -- начало материальное, но вместе с тем неопределенное. Идея эта -- результат развертывания внутренней логики мысли о первоначале: раз есть различные стихии и раз кто-то последовательно возводит каждую из основных в ранг первоначала, то, с одной стороны, стихии как бы уравниваются, а с другой -- одна из них неоправданно предпочитается. Почему, например, берется вода, а не воздух? Так рассуждал -- вопреки Фалесу-- Анаксимен. Почему воздух, а не огонь? Так -- уже вопреки им обоим -- думал Гераклит. Почему огонь, а не земля? И не придать ли роль первоначала не одной какой-то стихии, а всем им вместе? Так потом будет рассуждать Эмпедокл. Но ведь не обязательно последовательно проходить через логически возможные стадии. Если сопоставить все варианты (в пользу воды, воздуха, огня), каждый из которых опирается на какие-то достаточно веские аргументы, все же окажется, что ни у одного из них нет абсолютной убедительности перед другим. Не напрашивается ли отсюда вывод, что на роль первоначала нельзя выдвигать ни отдельную стихию, ни все их вместе? Однако и после поистине героического «прорыва» мысли к апейрону на целые века еще будет сохранять власть над умами древних философов исходная логика, апеллирующая к определенному, качественному, хотя «в-себе» уже абстрактному первоначалу.
Анаксимандр сделал дерзкий шаг к понятию неопределенно-бескачественного материального. По своему содержательному философскому смыслу апейрон как раз и является таковым. Вот почему неопределенность как характеристика первоначала была крупным шагом вперед философской мысли по сравнению с выдвижением на первый план какого-то одного, определенного материального начала. Апейрон -- еще не понятие материи, но ближайшая перед ним остановка философствования. Поэтому Аристотель, оценивая мыслительные попытки Анаксимандра и Эмпедокла, как бы приближает их к своему времени и говорит: «...они, пожалуй, толковали о материи» .
Анаксимандр апеллирует к бескачественности, а значит, к большей абстрактности материального первоначала. Точнее говоря, к отсутствию у первоначала какого-либо определенного качества. И конечно же логика развития мысли о первоначале должна была поставить философов перед вопросом, который содержится в рассуждении Аристотеля относительно Анаксимандрова апейрона: у апейрона не может быть начала, ибо начало было бы для него пределом. Безначальный апейрон сам представлен как начало всего другого.
Логика рассуждений о первоначале, как она уже начала прорисовываться после Фалеса, заключала в себе поиск первопричины или первоначала всего существующего. А все, что существует,-- любое тело, любая совокупность тел или даже любая стихия -- имеют какой-то предел, какие-то границы, прежде всего в пространстве. Ограниченное же не может быть первоначалом. Значит, логично заключить: в роли первоначала -- первоосновы, первопричины -- может выступать нечто такое, что само не имеет ни начала, ни конца, прежде всего в пространстве. Апейрон выделяется из всей совокупности понятий по той причине, что как раз означает «беспредельное», «безграничное». Само это слово составляется из двух частей -- «пейрон», или предел, «граница», и частички «а», которая означает отрицание (тут -- отрицание границы).
Итак, греческое слово «апейрон» образуется так же, как и новое понятие о первоначале: посредством отрицания качественных и всяких иных границ. Вряд ли осознавая истоки и следствия своего выдающегося интеллектуального изобретения, Анаксимандр, по существу, показал: первоначало -- не некоторая особая материальная реальность, а специфическая мысль о материальном мире; и потому каждая следующая логически необходимая стадия в раздумьях о первоначале образуется философской мыслью из философской же мысли. Исходный шаг -- абстрагирование материального как общего, но остаточное привязывание его к определенному, качественному уступает место отрицанию. Слово «апейрон» -- было ли оно заимствовано Анаксимандром из бытового словаря древних греков или создано им самим -- как нельзя лучше передает генезис философского понятия беспредельного.
В этом понятии как бы заключена попытка ответа еще на один вопрос, который также должен был возникнуть со времени Фалеса. Ведь первоначало должно было объяснить рождение и гибель всего, что есть, было и будет в мире. Значит, должно быть нечто, из чего все возникает и во что все разрешается. Иными словами, первопричина, первооснова и рождения, и гибели, и жизни, и смерти, и возникновения, и уничтожения сама должна быть постоянна, неуничтожима, то есть бесконечна во времени. Античная философия четко представляет различие между двумя состояниями. Одно отмечено рождением и смертью. То, что есть, когда-то возникло и когда-то погибнет -- оно преходяще. Преходящий каждый человек, каждая вещь. Преходящи состояния, которые мы наблюдаем. Преходящее многообразно. Значит, есть множественное, и оно же -- преходящее. Первоначалом, по логике этого рассуждения, не может стать то, что само является преходящим -- ибо тогда оно не было бы первоначалом для другого преходящего.
В отличие от тел, состояний, людей, отдельных миров, первоначало не погибает, как погибают те или иные вещи и миры. Так рождается и становится одной из самых важных для философии идея бесконечности, как бы составленная и из идеи беспредельности (отсутствия пространственных границ) и из идеи вечного, непреходящего (отсутствия временных границ). То обстоятельство, что эта идея рождается «в лоне» философской логики материального первоначала, имело для философии серьезные последствия; это стало более ясным позже. Но уже и новорожденная философия натолкнулась на одну из существенных трудностей. Что было до богов? Согласно Гесиоду, был первоначальный Хаос. Идея рождения мира «из» материального первоначала и благодаря ему могла без конкуренции сосуществовать с «теогоническим» строем мысли. Однако сдвиг в мышлении, культуре, который возник благодаря идее первоначала, оказался -- по крайней мере в тенденции--довольно опасным для религии. Ведь получалось, что первоначало, которое не возникает, не является преходящим, становится важнее божеств (разумеется, божеств в греческом изображении). Здесь намечается (но только намечается) конфликт между религией и философией. И если бы логика первоначала была каждым философом доведена до конца, они, возможно, сделались бы атеистами. И довольно часто в наших популярных или даже в специальных работах так и говорится: первые древнегреческие материалисты были атеистами. На деле ситуация сложилась не столь простая.
Правда, путь к нерелигиозной философии был открыт. Своеобразная философская логика материального первоначала могла конкурировать с логикой религии. И порой, опираясь на силу и логику теоретического рассуждения, философы развенчивали суеверия, примитивные рассуждения о богах. Наиболее рассудительные соотечественники, в том числе жрецы, видя, какая опасность для религии заключается во внутренней логике философии, ее раздумий о первоначале, иногда обвиняли философов в безбожии. Это понимали не только греки, но и мыслители более поздних эпох. Например, Августин, один, из столпов средневековой христианской философии, так говорит о понимании Анаксимандром миров: «...миры же те, как он считал, то разлагаются, то снова рождаются -- каждый сообразно своему жизненному веку...». И тут уже Августин спешит упрекнуть Анаксимандра в том, что он «в этом творении вещей не уделил никакой роли божественному уму» .
В древней философии, в самом деле, порою возникали богоборческие тенденции. Но принимать их за атеизм вряд ли верно. Ибо есть и противоположные -- скажем, у Аристотеля -- свидетельства: раз апейрон не имеет начала, а сам есть начало всего, то такое первоначало «и есть божество, ибо оно «бессмертно и не подвержено гибели», как говорит Анаксимандр и большинство фисиологов» . И это, по сути дела, не простое свидетельство. Здесь Своего рода парадигма, то есть характерный, широко распространенный и логичный для древности образец рассуждения. Он, в чем Аристотель прав, встречается не только у Анаксимандра, но и у других «фисиологов», то есть рассуждающих о фюзисе, природе. В какой-то мере тот же образец мысли есть у элеата Ксенофана, богоборца Гераклита.
Суть такой парадигмы, подразумеваемой ею логики рассуждения заключается в следующем: боги, как их изображают греки (как их могут изображать какие-то другие народы),-- боги ложные, ибо они просто измышлены людьми. И, например, апейрон с большим правом может быть назван божеством, чем боги мифологии и религии древних греков или других народов. Греки изображают богов рождающимися, возникающими. Апейрон же непреходящ, вечен, значит, поистине имеет право именоваться божественным. Здесь, заметим, пролагается путь для нового типа религиозного сознания. Пройдет несколько веков, и родится христианская религия. Ее образ Бога -- иной, чем у греков. Согласно христианству, Бог не рождается из чего-то, а, напротив, сам дает начало миру. Таким образом, к новой религии ведет богоборческая по отношению к сложившимся греческим религиозным представлениям, но все-таки не порывающая с самой идеей божества античная философия.
Концепции, приписывающие античной философии прямой и полный атеизм, довольно часто основаны на смешении богоборчества и атеизма. Августин справедливо отмечает, что на какой-то стадии размышления о первоначале античные философы не нуждаются в идее божества. Но, ниспровергая богов в каком-то их образе, атеист должен вообще отказаться от идеи всякого божества (вспомним, частичка «а» означает решительное отрицание). Между тем у многих древнегреческих мыслителей идея божества сохраняется и даже обновляется. Вместе с тем противоречие между философским и религиозным способами рассуждения уже складывается. Более того, на это противоречие временами наталкиваются сами древние философы. И все же они еще полагают, что причина -- в примитивных представлениях о божестве, которые надлежит заменить более совершенными. Но даже об этом не говорится сколько-нибудь прямо и четко. Ибо в древнегреческом мире, в сущности, еще не созрело такое явление, как атеизм, безбожие, хотя уже появились критики греческой религии, критики тех конкретных изображений божества, которые тогда существовали. Философы уже включились в такого рода критику. Но изображать их убежденными атеистами -- значит совершать серьезную историческую натяжку.
понятие, обозначающее беспредельную, неопределенную, бескачественную материю, находящуюся в вечном движении. Все бесконечное многообразие вещей, все миры возникли путем выделения из апейрона противоположностей и их борьбы (взаимодействия).
Отличное определение
Неполное определение ↓
АПЕЙРОН
термин др.-греч. философии, означающий «бесконечное»; в пифагорейско-платоновском
словоупотреблении означает также «неопределенное, неоформленное» (отсутствие внутр. границ).
Как космогонич. принцип бесконечное занимает существ, место в древнейших мифологич. картинах мира. Уже в «Огдоаде» (Восьмерице) - др.-егип. Гермопольской теогонии (2-е тыс. до н. э.) в качестве одной из четырех космогонич. прапотенций выступает олицетворение бесконечного (Хух и Хаухет). Др.-инд. ведич. традиция (см. Веды) учит об Адити (персонифицированная бесконечность) как о матери богов Адитьев - охранителей космич. закона «рта». В др.-греч. орфич. (см. Орфизм) теогонии мировое яйцо зарождается в «бесконечном хаосе» (пространстве). Проблема А., в частности бесконечности Вселенной и праматерии, обсуждалась в науч.-филос. традиции начиная с милетской школы и, по свидетельству Аристотеля (О небе 1,5. 271 b2- 8), оказалась едва ли не осн. источником всех противоречий между теориями Вселенной, выдвигавшимися его предшественниками. Предметом последоват. осмысления А. впервые стало в элейской школе, прежде всего в апориях Зенона Элейского, причем негативное отношение к А. у Парменида и Зенона (регресс в бесконечность, как впоследствии и у Аристотеля, здесь принимается за доказательство абсурдности и, следовательно, нереальности соответствующего объекта) сменяется признанием А. атрибутом «бытия» у Мелисса Самосского.
Классич. антич. анализ понятия А. дан Аристотелем в «Физике» (кн. III, гл. 4-8): А. возможно лишь акцидентально и потенциально, но не субстанциально и актуально. Разбирая воззрения своих филос. предшественников, Аристотель замечает, что «все они полагают А. неким онтологич. принципом» (Физика 203а 3, 203b4), но при этом одни (большинство досократич. натурфилософов) рассматривают его лишь как «атрибут другой субстанции», тогда как Платон и пифагорейцы гипостазируют А. и рассматривают его само по себе. Это наблюдение Аристотеля подтверждается текстами милетских философов (Анаксимандр, Анаксимен), Диогена Аполлонийского и Анаксагора. А. выступает как атрибут (на грамматич. уровне - прилагательное) космогонич. праматерии, объемлющей извне оформленный космос и поглощающей его после гибели: отсюда утверждение Аристотеля, согласно к-рому большинство натурфилософов, включая Анаксимандра, принимали А. за первоначало (архе).
Существенно иным было понимание А. в пифагорейско-платоновской традиции: здесь А. (беспредельное) рассматривается только как член оппозиции предел- беспредельное, но в то же время гипостазируется и потому грамматически выражается субстантивированным прилагательным среднего рода. В пифагорейской таблице осн. онтологич. противоположностей у Аристотеля (Метафизика 1, 5. 98ба 23 слл.) оппозиция предел - беспредельное (А.) занимает первое место, причем А. оказывается в одном понятийном ряду с четным, множеством, левым, женским, движущимся, кривым, тьмой, злом и неправильным прямоугольником - см. «пределополагающие» (активные) и «беспредельные» (пассивные) элементы в подлинных фрагментах Филолая. Платон включил эту оппозицию в систему четырех онтологич. принципов «Филеба» (23 с) наряду с «причиной» и результатом их «смешения»; позднее, в «неписанном учении» она развилась в оппозицию одно - неопределенная двоица. Пифагорейско-платоновская оппозиция предел - А. (параллельная оппозиция эйдос - пространство «Тимея») - прямая предшественница формы и материи Аристотеля; показательно, что Аристотель сам осознавал понятийную близость платоновского А.- бесконечности, неопределенности, неоформленности и текучести - тому онтологич. принципу, к-рому он впервые дал имя «материала, материи» (Физика 207 b 35). Плотин (Эннеады II, 4, 15) принимает отождествление А. и «материи», но последоват. монизм заставляет его подчинить А. единому в качестве момента его эманации.
Аристотель дал в «Физике» (III, 4-8) классический анализ понятия «апейрон» как возможного лишь акцидентально и потенциально, но не субстанциально и актуально. Разбирая воззрения своих философских предшественников, Аристотель замечает, что «все они полагают апейрон неким онтологическим принципом» («Физика» 203а3, Ь4), но при этом одни (большинство досократических натурфилософов) рассматривают его лишь как «атрибут другой субстанции», тогда как Платон и пифагорейцы гипостазируют апейрон и рассматривают его само по себе. Это наблюдение Аристотеля подтверждается текстами милетских философов (Алаксимандр, Анаксимен), Диогена Аполлонийского и Анаксагора. Апейрон выступает как атрибут (на грамматическом уровне-прилагательное) космогонической праматерии, объемлющей извне оформленный космос и поглощающей его после гибели: отсюда утверждение Аристотеля, согласно которому большинство натурфилософов, включая Анаксимандра, принимали апейрон за первоначало (архе).
Существенно иным было понимание апейрона в пифагорейско-платоновской традиции: здесь апейрон (беспредельное) рассматривается только как член оппозиции предел-беспредельное, но и в то же время гипостазируется и потому грамматически выражается субстантивированным прилагательным среднего рода. В пифагорейской таблице основных онтологических противоположностей у Аристотеля («Метафизика» 15,986а23 ел.) оппозиция предел - беспредельное (апейрон) занимает первое место, причем апейрон оказывается в одном понятийном ряду с четным, множеством, левым, женским, движущимся, кривым, тьмой, злом и неправильным прямоугольником-ем, «пределополагающие» (активные) и «беспредельные» (пассивные) элементы в подлинных фрагментах Филолая. Платон включил эту оппозицию в систему четырех онтологических принципов *Фшеба» (23с) наряду с «причиной» и результатом их «смешения»; позднее, в «неписаном учении», она развилась в оппозицию одно - неопределенная двоица. Пифагорейско-платоновская оппозиция предел-алейрон (параллельная оппозиция эйдос - пространство «Тимея») - прямая предшественница формы и материи Аристотеля; показательно, что Аристотель сам осознавал понятийную близость платоновского алейрона-бесконечности, неопределенности и текучести-тому онтологическому принципу, которому он впервые дал имя «материала, материи» («Физика» 207Ь35). Плотин («Эннеады» II 4,15) принимает отождествление апейрона и «материи», но последовательный монизм заставляет его подчинить апейрон Единому в качестве момента его эманации.
Отличное определение
Неполное определение ↓
Анаксимандр – ученик и последователь Фалеса. Он автор первого философского сочинения, написанного прозой, «О природе».Суть учения Анаксимандра о первооснове всех вещей можно свести к следующему:
ни один из видимых четырёх элементов не может претендовать на звание первоосновы. Первоэлементом является находящийся вне восприятия наших органов чувств апейрон - «бесконечное», вещество, среднее между огнём, воздухом, водой и землёй, в котором содержатся элементы всех этих веществ. В нём заключаются все свойства других веществ, например, тепло и холод, в нём едины все противоположности (позднее Гераклит развил это положение Анаксимандра в закон единства и борьбы противоположностей).
Неотъемлемым свойством апейрона является бесконечное движение, в первую очередь круговращательное. . Под влиянием этого вечного движения бесконечный апейрон разделяется, противоположности выделяются из существовавшей ранее единой смеси, однородные тела движутся друг к другу. Самые крупные и тяжёлые тела при вращательном движении устремляются к центру, где сбиваются в комок, так образуется находящаяся в центре Вселенной Земля . Она недвижима и находится в равновесии, не нуждаясь ни в каких подпорках, так как равноудалена от всех точек Вселенной.
Возникновение и развитие мира Анаксимандр считал периодически повторяющимся процессом: через определённые промежутки времени мир поглощается окружающим его беспредельным началом, а затем возникает вновь. Анаксимандр первым приходит к мысли о том, что материя существует вечно во времени и бесконечно в пространстве .
смелость попытки объяснить происхождение и устройство мира из внутренних причин и из единого материально-вещественного начала.
Анаксимандру принадлежит также первая глубокая догадка о происхождении жизни . Живое зародилось на границе моря и суши из ила под воздействием небесного огня.
Анаксимандр построил модель небесной сферы – глобус, начертил географическую карту . Он занимался математикой и «дал общий очерк геометрии». ввел в употребление «гномон» – элементарные солнечные часы,
АНАКСИМЕН «Первооснова всех вещей реально существует, им является воздух»
Критиком Анаксимандра стал его ученик Анаксимен. Основные идеи своего учителя он разделял, но решил их тоже упростить. По мнению Анаксимена, также существует неограниченная во времени и пространстве материя, что все вещи созданы из одного первовещества, в которое они, в конечном счёте, снова преобразуются. Только этим веществом является вовсе не апейрон, который никто и никогда не видел. Первооснова всех вещей реально существует , каждый может её наблюдать, это один из четырёх первоэлементов, им является воздух. ». На первый план он выдвигал понятия разреженности и плотности первовещества, которым для него был воздух. «Разрежаясь, воздух становится огнём, сгущаясь – ветром, потом облаком, сгустившись ещё больше – водой, потом землёй, потом камнями, а из них – всё остальное». Идея плотности – большая заслуга Анаксимена,
Он, в сущности,открыл закон перехода количества в качество . Скопление большого количества частиц у Анаксимена приводит к превращению жидкости в твёрдое тело, а уменьшение их количества – в газ.
Анаксимен пересмотрел также взгляды Анаксимандра на место земли во Вселенной . Для учителя Земля была одна и располагалась в центре мироздания, находясь в покое из-за влияния равнодействующих сил. Ученик ото всего этого отказался.
Земля в мире не одна, есть ещё твёрдые тела (то есть состоящие из земли, по терминологии того времени) помимо неё. Но раз земля не одна, значит, все небесные тела не могут находиться в центре Вселенной и быть равноудалёнными от её концов. Что же их поддерживает, если нет равнодействия сил тяготения? Все небесные тела , по мнению Анаксимена, плоские как лист и имеют под собой опору в виде лежащего под ними воздуха. Благодаря плоской форме «Земля не рассекает находящейся под ней воздух, а запирает его…, а он, лишённый пространства, достаточного для перемещения, остаётся неподвижен»
2. ГЕРАКЛИТ «все движется, и ничто не покоится»
Основное положение философии Гераклита Движение – наиболее общая характеристика процесса мировой жизни, оно распространяется на всю природу, на все ее предметы и явления. “Этот мировой порядок, - говорит Гераклит, - тождественный для всех, не создал никто ни из богов, ни из людей, но он всегда был, есть и будет вечно живым огнем, мерами вспыхивающим и мерами угасающим
Вечное движение есть вместе с тем и вечное изменение
Будучи универсальным, движение имеет единую основу. Это единство запечатлено строгой закономерностью
По Гераклиту, началом всего сущего является огонь .
Этот огонь – не просто пламя, а некий божественный огонь, “огнелогос” . Логос – это объективный закон мироздания , принцип порядка и меры, которому подчинены все изменения; для чувственного восприятия он выступает как огонь, для разума – как логос. ". Космос возникает из огня, далее огонь превращается в воздух, воздух – в воду, вода - в землю, земля – в огнь, и обратно: “смерть земли – рождение воды, смерть воды – рождение воздуха, а воздуха – огня”.
Гераклит также учил о тождестве противоположностей . Согласно его учению, один и тот же предмет в разных отношениях различен и даже противоположен, например, "прекраснейшая обезьяна отвратительна по сравнению с человеческим родом; мудрейший из людей по сравнению с Богом покажется обезьяной". Противоположности переходят друг в друга, наличие одной из них обуславливает бытие другой, одна из них делает ценной другую. Тождество противоположностей означает не их взаимопогашение, а борьбу, которая есть источник развития, изменения
По Гераклиту, душа – одна из метаморфоз огня, она есть смесь воды и огня: огонь - благородное начало, вода - низменное.
ЭЛЕЙСКАЯ ШКОЛА (КСЕНОФАН, ПАРМЕНИД, ЗЕНОН). ПИФАГОРЕЙСКАЯ ШКОЛА.
Элейская философия
Основные представители элейской философии – Ксонофан, Парменид, Зенон Элейский. В лице этих философов античность впервые и явно формулирует свою задачу как задачу достижения максимального синтеза на всем многообразии бытия. Элейцы впервые выдвигают идею архэ как некоторого высшего и безусловного единства. Потому и называют они такой образ архэ «единым». В едином нет множественности, нет разнообразия качеств и движения. Оно выше всех этих разделений и дифференциаций. Оно - подлинное единое, подлинное бытие.
«Небытия нет, есть только бытие», - учит Парменид. «Следовательно, нет и всего того, где встречается небытие. А небытие встречается в трех основных случаях: 1) в случае множественности, 2) в случае разных качеств и 3) в движении. Следовательно, нет ни множественности, ни качеств, ни движения. Есть только единое».
Ксенофан - философ, поэт. Интересовался космологией и теологией. В центре критика представлений общераспространённой религии (приписывание богам внешних форм, психологических характеристик, страстей) считал, сто бог ни телом, ни духом не походит на смертных. Бог есть космос-единое высшее меж богов и людей. Полагал, что земля появилась из моря (в горах находят раковины, а на камнях отпечатки рыб)
Впервые разделил знания на виды: знания по умению и знания по истине. Чувства дают не знание а мнение. Посеял семена скептицизма: ничего нельзя знать достоверно!
Парменид - философ, полит деятель. Символ его учения- богиня (символ истины) для изучения Единого есть три пути:
1. путь абсолютной истины
2.путь изменчивых мнений, фальши, ошибок,
3.путь мнений, достойных похвалы.
Наиважнейший принцип- истины: бытие есть и не может не быть, бытия нет и не может нигде никак быть.
Бытие-чистая позитивность, небытие- чистая негативность. Все о чем говорится и думается- есть. Ничто не мыслимо и невыразимо. Если есть бытие, необходимо, чтобы не было небытия. Бытие не имеет прошлого и будущего, начала и конца. Является законченным и совершенным в форме сферы.
Путь правды- путь разума. Путь ошибок- путь чувств (не доверяйте чувствам, глазам, ушам, языку).
Зенон Элейский- полит деятель, ученик Парменида.
Сформулировал принцип приведения к абсурду. Использует диалектический метод при аргументации опровержения принципов движения и множественности. Апории Зенона связаны с диалектикой дробного и непрерывного движения. Против множественности Зенон приводил след аргументы: если все состоит из многого, то кажд из частей одновременно и бесконечно мала и бесконечно велика. Частицы всего не имеют величины и поэтому неделимы то все оказывается равным ничему.
Пифагорейцы
Пифагорейцы, последователи Пифагора учат, что «миром правят числа», и среди всех чисел особо следует выделить первые 10 чисел. Числа образуют космический порядок. Познать мир, значит, познать числа. В числах есть объяснение мира, природы. Гармония вселенной обусловлена математической пропорциональностью. Обожествляли цифры. Каждое из чисел есть некоторое «малое единое», некоторый первоэлемент мира, складывающийся вместе с другими числами в числовой системе, например, числовые пропорции и отношения. Решение проблемы 2 – синтеза у пифагорейцев – разделить само единое на несколько малых единых и попытаться сложить мир из некоторых комплексов и систем этих малых единиц. В таком решении единое удваивается. С одной стороны, остаётся чистое единое (1 – единое), отделённое от многого. Роль такого чистого единого берёт на себя единица (монада – мать богов есть первоначало, основа всех природных явлений). С другой стороны возникают малые единые – производные от единицы числа, например, 1,2,3,4,…точка, линия, прямая, объём. Они выполняют функцию соединения элейского единого и многого. Сумма чисел- священная декада- основа мира. Все числа дифференцируют собою некое одно начало – единицу, или чистое единое. Каждое число проникает собою во множество чувственных вещей, например, через форму, движение этой вещи, её отношения с другими вещами. Числа сквозят через единое и многое, соединяют их между собой. Наиболее ярко такой сквозящий характер чисел выражается в их самоподобии. Число – везде и нигде. Представление единого как числовой системы можно назвать нумерологическим архэ. Число изначально несёт в себе координацию единого и многого, поэтому синтезировать в пифагореизме два начала А и В означает скоординировать их с единым через числа, открыть числовой код каждой вещи.